Роман Гончарова «Обрыв» - это третья и заключительная часть знаменитой трилогии, в которую также входят книги «Обыкновенная история» и «Обломов». В этом произведении автор продолжил полемику с воззрениями социалистов-шестидесятников. Писателя волновало стремление некоторых людей забыть о долге, любви и привязанностях, оставить семью и уйти в коммуну ради светлого будущего всего человечества. Такие истории в 1860-х годах случались нередко. Роман Гончарова "кричит" об обрыве нигилистами исконных связей, которые ни в коем случае не должны быть забыты. Об истории создания и кратком содержании этого произведения пойдет речь в данной статье.
Замысел
Роман Гончарова "Обрыв" создавался почти двадцать лет. Замысел книги возник у писателя в 1849 году, когда тот в очередной раз посетил родной Симбирск. Там на Ивана Александровича нахлынули воспоминания детства. Ему захотелось сделать местом действия нового произведения дорогие сердцу волжские пейзажи. Так началась история создания. "Обрыв" Гончарова, между тем, еще не был воплощен на бумаге. В 1862 году Ивану Александровичу довелось познакомиться на пароходе с интересным человеком. Это был художник - натура пылкая и экспансивная. Он легко менял жизненные планы, вечно пребывал в плену своих творческих фантазий. Но это не помешало ему проникнуться чужим горем и оказать в нужный момент помощь. После этой встречи у Гончарова возникла мысль создать роман о художнике, его артистической сложной натуре. Так, постепенно на живописных берегах Волги возникал сюжет знаменитого произведения.
Публикации
Гончаров периодически выносил на суд читателей отдельные эпизоды из неоконченного романа. В 1860 году в "Современнике" был опубликован фрагмент произведения под названием «Софья Николаевна Беловодова». А через год в "Отечественных записках" появились еще две главы из романа Гончарова "Обрыв" - "Портрет" и "Бабушка". Окончательной стилистической правке произведение подверглось во Франции в 1868 году. Полную версию романа напечатали в следующем 1869 году в журнале "Вестник Европы". Отдельно издание произведения увидело свет уже через несколько месяцев. Гончаров часто называл "Обрыв" любимым дитя своей фантазии и отводил ему особое место в своем литературном творчестве.
Образ Райского
Роман Гончарова "Обрыв" начинается с характеристики главного героя произведения. Это Райский Борис Павлович - дворянин из богатого аристократического рода. Он живет в Петербурге, тогда как его имением управляет Бережкова Татьяна Марковна (дальняя родственница). Молодой человек окончил университет, попробовал себя на военной и статской службе, но везде встретил разочарование. В самом начале романа Гончарова «Обрыв» Райскому немного за тридцать. Несмотря на приличный возраст, он «еще ничего не посеял, не пожал». Борис Павлович ведет беззаботную жизнь, не выполняя никаких обязанностей. Однако он от природы наделен «божьей искрой». У него незаурядный талант художника. Райский вопреки советам родственников решает полностью посвятить себя искусству. Однако банальная лень мешает ему самореализоваться. Обладая натурой живой, подвижной и впечатлительной, Борис Павлович стремится разжечь вокруг себя нешуточные страсти. Например, мечтает «пробудить жизнь» в своей дальней родственнице, светской красавице Софье Беловодовой. Этому занятию он посвящает весь свой досуг в Петербурге.
Софья Беловодова
Эта барышня - олицетворение женщины-статуи. Несмотря на то что ей уже довелось побывать замужем, она совершенно не знает жизни. Женщина выросла в роскошном особняке, своей мраморной торжественностью напоминающем кладбище. Светское воспитание заглушило в ней «женские инстинкты чувства». Она холодна, красива и покорна своей судьбе - соблюсти приличия и найти себе следующую достойную партию. Разжечь страсть в этой женщине - заветная мечта Райского. Он пишет ее портрет, ведет с ней долгие беседы о жизни и литературе. Однако Софья остается холодна и неприступна. В ее лице рисует образ искалеченной влиянием света души Иван Гончаров. «Обрыв» показывает, как печально, когда естественные «веления сердца» приносятся в жертву общепринятым условностям. Художнические попытки Райского оживить мраморную статую и добавить к ней «мыслящее лицо» с треском проваливаются.
Провинциальная Русь
В первой части романа знакомит читателя и с другим местом действия Гончаров. «Обрыв», краткое содержание которого описывается в этой статье, рисует картину Руси провинциальной. Когда Борис Павлович приезжает в родную деревню Малиновка на каникулы, он встречает там свою родственницу - Татьяну Марковну, которую все почему-то называют бабушкой. На самом деле это живая и очень красивая женщина лет пятидесяти. Она ведет все дела в имении и воспитывает двух девочек-сироток: Веру и Марфеньку. Здесь же читатель впервые сталкивается с понятием «обрыв» в его прямом значении. Согласно местной легенде, на дне расположенного недалеко от именья огромного оврага однажды ревнивый муж убил жену и соперника, а затем зарезал и себя. Самоубийца будто был похоронен на месте преступления. Все боятся посещать это место.
Собираясь в Малиновку вторично, Райский опасается, что там «не живут, растут люди» и нет никакого движения мысли. И ошибается. Именно в провинциальной Руси он находит бурные страсти и настоящие драмы.
Жизнь и любовь
Доктрины модных в 1960-е годы нигилистов оспаривает «Обрыв» Гончарова. Анализ произведения свидетельствует о том, что даже в построении романа прослеживается эта полемика. Общеизвестно, что, с точки зрения социалистов, миром правит классовая борьба. Образами Полины Карповой, Марины, Ульяны Козловой автор доказывает, что жизнь движется любовью. Она не всегда бывает благополучной и справедливой. Степенный мужик Савелий влюбляется в беспутную Марину. А серьезный и правильный Леонтий Козлов без ума от своей пустой жены Ульяны. Учитель неосторожно заявляет Райскому, что все необходимое для жизни есть в книгах. И ошибается. Мудрость также передается от старшего поколения к младшему. И разглядеть ее - значит понять, что мир гораздо сложнее, чем кажется с первого взгляда. Этим и занимается на протяжении всего романа Райский: находит необыкновенные загадки в жизни самых близких ему людей.
Марфенька
Двух совершенно разных героинь представляет читателю Гончаров. «Обрыв», краткое содержание которого хоть и дает представление о романе, но не позволяет ощутить всю глубину произведения в полной мере, сначала знакомит нас с Марфенькой. Эта девушка отличается простотой и детской непосредственностью. Она кажется Борису Павловичу сотканной из «цветов, лучей, тепла и красок весны». Марфенька очень любит детей и нетерпеливо готовит себя к радости материнства. Возможно, круг ее интересов узок, но вовсе не так замкнут, как «канареечный» мир Софьи Беловодовой. Она знает много из того, что старшему братцу Борису недоступно: как растить рожь и овес, сколько нужно леса, чтобы построить избу. В конце концов Райский понимает, что «развивать» это счастливое и мудрое создание бессмысленно и даже жестоко. Об этом его предупреждает и бабушка.
Вера
Вера - совершенно другой тип женской натуры. Это девушка с передовыми взглядами, бескомпромиссная, решительная, ищущая. Гончаров старательно подготавливает появление этой героини. Сначала Борис Павлович слышит лишь отзывы о ней. Все рисуют Веру как человека незаурядного: она в одиночестве живет в заброшенном доме, не боится спускаться в «страшный» овраг. Даже ее внешность таит загадку. В ней нет классической строгости линий и «холодного сияния» Софьи, отсутствует детское дыхание свежести Марфеньки, зато имеется какая-то тайна, «невысказывающаяся сразу прелесть». Попытки Райского проникнуть на правах родственника в душу Веры встречают отпор. "Красота имеет также право на уважение и свободу", - заявляет девушка.
Бабушка и Россия
В третьей части произведения на образе бабушки фокусирует все внимание читателя Гончаров Иван Александрович. «Обрыв» рисует Татьяну Марковну как апостольски убежденную хранительницу устоев старого общества. Она - важнейшее звено в идейном развертывании действия романа. В бабушке писатель отразил властную, сильную, консервативную часть Руси. Все ее недостатки являются типичными для людей одного с ней поколения. Если отбросить их, то перед читателем предстает «любящая и нежная» женщина, счастливо и мудро управляющая «маленьким царством» - деревней Малиновка. Именно здесь Гончаров видит воплощение земного рая. В поместье никто не сидит без дела, и каждый получает то, в чем нуждается. Однако и расплачиваться за свои ошибки каждому приходится самостоятельно. Такая участь, например, ждет Савелия, которому Татьяна Марковна разрешает жениться на Марине. Расплата настигает со временем и Веру.
Очень забавным является эпизод, в котором бабушка, чтобы предостеречь своих воспитанниц от неповиновения родителям, достает нравоучительный роман и устраивает сеанс назидательного чтения для всех домочадцев. После этого даже покорная Марфенька проявляет своеволие и объясняется с давним поклонником Викентьевым. Татьяна Марковна замечает потом, что то, от чего она предостерегала свою молодежь, они в ту же минуту в саду и проделали. Бабушка самокритична и сама смеется над своими неуклюжими воспитательными методами: «Не везде пригожи они, эти старые обычаи!»
Поклонники Веры
На протяжении всего романа Борис Павлович несколько раз собирает и разбирает свой дорожный чемодан. И всякий раз любопытство и уязвленное самолюбие останавливают его. Ему хочется разгадать тайну Веры. Кто же ее избранник? Им мог оказаться ее давний почитатель, Тушин Иван Иванович. Он удачный лесопромышленник, деловой человек, олицетворяющий по Гончарову «новую» Россию. В своем имении Дымки он построил ясли и школу для простых детей, установил короткий рабочий день и так далее. Среди своих крестьян Иван Иванович и сам первый работник. Значительность этой фигуры со временем понимает и Райский.
Однако, как узнает читатель из третьей части романа, избранником Веры становится апостол нигилистической морали Марк Волохов. В городке о нем говорят страшные вещи: он входит в дом исключительно через окно, никогда не отдает долги и собирается затравить собаками полицмейстера. Лучшие черты его натуры - независимость, гордость и привязанность к друзьям. Нигилистические взгляды кажутся Гончарову несовместимыми с реалиями русского быта. Автора отталкивает в Волохове глумление над старыми обычаями, вызывающее поведение и проповедь свободных половых отношений.
Бориса Павловича, напротив, очень привлекает этот человек. В диалогах героев прослеживается некая общность. Идеалист и материалист одинаково далеки от реальности, только Райский объявляет себя выше нее, а Волохов старается спуститься как можно «ниже». Он опускает себя и свою потенциальную возлюбленную до естественного, животного существования. В самом облике Марка есть что-то звериное. Гончаров в «Обрыве» показывает, что Волохов напоминает ему серого волка.
Падение Веры
Этот момент является кульминацией четвертой части, да и всего романа в целом. Здесь «обрыв» символизирует грех, низ, ад. Сначала Вера просит, чтобы Райский не пускал ее в овраг, если услышит оттуда выстрел. Но потом начинает биться в его руках и, пообещав, что это свидание с Марком станет для нее последним, вырывается и убегает. Она вовсе не лжет. Решение расстаться - абсолютно правильное и верное, у влюбленных нет будущего, но уходя, Вера оборачивается и остается вместе с Волоховым. Гончаров изобразил то, чего еще не знал строгий роман 19 века - падение своей любимой героини.
Просветление героев
В пятой части автор показывает восхождение Веры из «обрыва» новых, нигилистических ценностей. В этом ей помогает Татьяна Марковна. Она понимает, что грех внучки можно искупить только покаянием. И начинается «странствие бабушки с ношей беды». Не только за Веру она беспокоится. Она боится, что вместе со счастьем и покоем внучки из Малиновки уйдут жизнь и благополучие. Все участники романа, свидетели событий проходят через очищающий огонь страданий. Татьяна Марковна в конце концов признается внучке, что в юности совершила такой же грех и не покаялась перед богом. Она считает, что теперь Вера должна стать «бабушкой», управлять Малиновкой и посвятить себя людям. Тушин, жертвуя собственным самолюбием, идет навстречу с Волоховым и сообщает ему о том, что девушка больше не хочет его видеть. Марк начинает понимать глубину своих заблуждений. Он возвращается на военную службу с тем, чтобы затем перевестись на Кавказ. Райский решает посвятить себя скульптуре. Он чувствует в себе силы большого художника и думает развить свои способности. Вера начинает приходить в себя и понимать настоящую ценность тех чувств, которые испытывает к ней Тушин. Каждый герой романа в финале повествования получает шанс изменить свою судьбу и начать новую жизнь.
Подлинную картину воззрений и нравов дворянской России середины 19 века нарисовал в романе "Обрыв" Гончаров. Отзывы литературных критиков свидетельствуют о том, что писатель создал настоящий шедевр русской реалистической прозы. Размышления автора о преходящем и вечном актуальны и в наши дни. Каждому стоит ознакомиться с этим романом в оригинале. Приятного прочтения!
Написанный в 1869 году роман «Обрыв» стал третьей частью трилогии, в которую входили 2 других известных произведения Гончарова – «Обломов» и «Обыкновенная история». «Обрыв» впервые был опубликован в журнале «Вестник Европы» в том же 1869 году. В 1870 году роман вышел отдельным изданием.
Главный герой романа Борис Павлович Райский живёт без определённой цели в жизни. Он считает, что искусство – его призвание. При этом Райский не может ответить самому себе на вопрос: каким именно видом искусства ему лучше всего заниматься. Главному герою интересна и музыка, и живопись, и поэзия. Однако ни на одном из выбранных поприщ Борису не удаётся достигнуть особенных успехов: у него быстро пропадает интерес к работе.
Решив отдохнуть от шумной петербургской жизни, Райский отправляется на лето в своё имение Малиновка, которым управляет Татьяна Марковна, дальняя родственница Бориса. Татьяна Марковна воспитывает двух внучатых племянниц, Веру и Марфеньку, рано оставшихся сиротами. Бабушка (так называют свою родственницу Борис и внучатые племянницы) добросовестно исполняет свои обязанности и хочет, чтобы Райский вернулся в имение навсегда и стал настоящим хозяином Малиновки. Но Борису не интересна деревенская жизнь, он хочет подарить имение своим кузинам. Райский увлекается Марфенькой, проводит с ней много времени и пытается приучить её к искусству.
В Малиновку возвращается Вера, гостившая некоторое время у своей подруги. Райского перестаёт интересовать провинциальная Марфенька. Теперь объектом его внимания становится старшая сестра. Борис следит за девушкой и узнаёт, что кузина влюблена в Марка Волохова, человека с сомнительной репутацией, состоящего под надзором полиции. Райский стал свидетелем любовного свидания Марка и Веры, во время которого девушка отдалась возлюбленному. Борис чувствует отвращение к своей кузине. Вера и сама кается в содеянном и тяжело заболевает.
Старые грехи
Узнав о том, что произошло с внучатой племянницей, бабушка впадает в отчаяние. Когда Вера приходит в себя после болезни, Татьяна Марковна рассказывает ей о том, что сама она в молодости тоже согрешила. Желая искупить свою вину, бабушка поклялась не выходить замуж и посвятить себя воспитанию сирот. Татьяна Марковна считает, что Вера наказана из-за её греха.
Райский решает уехать из деревни. Он отправляется в Европу. Борис уверен, что наконец-то нашёл своё призвание: он должен стать скульптором. Марфенька выходит замуж за молодого человека по имени Викентий, жившего в соседнем имении. Татьяна Марковна и Вера хотят уединиться, что вместе искупить свои грехи.
Борис Райский
Главный герой романа находится в постоянном поиске вдохновения. Райский берётся за написание стихов и картин, мечтает написать роман. Однако в силу своей слабохарактерности ни одно дело он не может довести до конца.
Женщины – основной источник вдохновения Райского. Живя в Петербурге, он ухаживает за молодой вдовой и своей дальней родственницей Софьей Беловодовой. Борис считает Софью холодной неприступной женщиной и ставит перед собой цель разжечь в ней страсть. Не добившись успеха, Райский едет в деревню, где проявляет интерес сначала к одной, затем к другой кузине. Но и здесь Борису ни у кого не удалось вызвать ответные чувства. Марфенька слишком далека от тех возвышенных материй, о которых ей постоянно говорит её кузен. Вера видит в Борисе оторванного от жизни мечтателя и предпочитает ему «реалиста» Марка.
В конце повествования Райский приходит к выводу о том, что всё-таки нашёл то, что искал, и уезжает из страны. Однако автор ясно даёт понять, что, возможно, уже в скором будущем Борис разочаруется в своём выборе.
Вера Васильевна
Старшая внучатая племянница Татьяны Марковны горда и независима. Вера очень скрытная, никого не посвящает в свои дела. Независимый страстный характер девушки толкает её в объятья Марка Волохова. Вера считает, что Марк – настоящий борец за идеалы простого народа. Она хочет стать его спутницей и разделить с ним его жизнь.
На деле оказывается, что Вера ошиблась в своём возлюбленном. Волохов не тот, за кого стремится себя выдать. Марк никому не приносит никакой пользы. Весь его нигилизм заключён в презрительном отношении к окружающим и ненависти к общественной морали. Раскаяние Веры настолько велико, что она, как и Татьяна Марковна, согласна посвятить всю свою жизнь искуплению греха.
Марфенька стала первой, кого увидел Борис, когда приехал в деревню. Сначала кузина очаровывает его своей простотой и естественностью. Однако очень скоро Райский убеждается в том, что Марфенька – весьма недалёкая и «приземлённая» девушка. Когда кузен рассказывает ей о дальних странах и спрашивает, не хотелось ли бы ей там побывать, Марфа Васильевна недоумевает: зачем ей это нужно? Марфенька считает себя частью имения, в котором живёт. Ей безразличны дальние страны, она вся погружена в хозяйственные заботы своего дома.
Марфенька набожна и послушна бабушке, чем очень гордится. Девушка утверждает, что даже замуж выйдет за того, кого для неё выберет Татьяна Марковна. Молодая кузина Райского – полная противоположность своей мятежной сестре. Марфа Васильевна умеет довольствоваться тем, что у неё есть.
Татьяна Марковна
Бабушка Татьяна Марковна является в романе воплощением консервативных устоев. Своих внучатых племянниц она воспитывает в соответствии с теми традициями, в которых была воспитана она сама. Татьяна Марковна – рачительная хозяйка, умеющая беречь не только своё, но и чужое имущество.
Однако за внешней строгостью и консервативностью скрывается совсем другая женщина. Татьяна Марковна стала жертвой моральных устоев, которые она ставит превыше собственных желаний. Не имея сил противостоять чувству, одновременно пытаясь соответствовать созданному для неё моральному идеалу, Татьяна Марковна не находит компромисс и наказывает себя сама.
Роман получил своё название неслучайно. Почти каждый герой произведения находит свой собственный обрыв, с которого срывается в пропасть.
Борис Райский, находящийся в поиске вдохновения, не обнаруживает его ни в одной встретившейся на его пути женщине: ни в холодной Софье, ни в глупой провинциальной Марфеньке, ни в мятежной «падшей» Вере. Райский продолжает свой поиск, который вряд ли когда-нибудь увенчается успехом.
Воплощающий в романе идеи нигилизма Марк Волохов не вызывает симпатий автора. Марк считает себя прогрессивным современным человеком и чтобы доказать это, становится нигилистом. Волохов, как и многие молодые люди второй половины XIX века, примкнул к модному течению, чтобы идти в ногу со временем. Однако бесполезное отрицание традиций не может создать нового. Марк в своей жизни не имеет ничего, кроме проблем с властями. Неслучайно латинское слово nihil означает «ничто».
Нашла свой обрыв и Вера, пытаясь связать свою судьбу с Волоховым. Яркий образ бунтаря и борца за лучшую жизнь обманул её. В результате, девушка получает одни угрызения совести. Единственное, что остаётся Вере, это повторить судьбу своей родственницы. Обрыв Татьяны Марковны, ошибка, сделанная ею в молодости, изменила всю её дальнейшую жизнь.
Есть в романе и те герои, которым удалось обойти обрыв. Эти люди просто плывут по течению, принимая жизнь и своё место в ней такими, какие они есть. Софья Беловодова сумела стать счастливой с нелюбимым мужем. Молодая вдова не сожалеет о смерти супруга, вспоминая лишь приятные моменты их совместной жизни. Марфеньку вполне устраивает доставшаяся ей судьба. Её душа не требует бунта. Давний друг Райского Леонтий Козлов не стремится к головокружительной карьере, довольствуясь должностью учителя и не слишком добродетельной женой.
Вопрос о смысле исторического движения, о содержании прогресса, составивший зерно проблематики «Обыкновенной истории», осветивший трагическим сомнением, призывом к анализу многие эпизоды «Обломова», прозвучал с новой силой в последнем романе Гончарова «Обрыв».
Роман «Обрыв» (1869, отдельное издание — 1870) обдумывался писателем в продолжение двух десятилетий, и Гончаров был готов отложить «Обломова», чтобы обратиться к более простому, сложившемуся под непосредственным впечатлением от посещения родных волжских мест произведению.
И, однако, осуществление романа отодвигалось. Внутренняя работа над ним шла медленно и исподволь. Опыт жизни, размышлений, идеальных устремлений писателя за многие годы нашел свое отражение в романе. Вместе с тем роману присущи и черты, характерные для позднего периода деятельности писателя.
В «Обыкновенной истории» вопрос о сущности русского прогресса был задан, но ответ на него не только не преподносился писателем в готовом виде, но был даже как бы затруднен последовательно нагнетаемыми в повести «предупреждениями» против однолинейных, однозначных выводов.
В «Обломове» Гончаров создает термин «обломовщина» и настаивает на этом готовом обобщении, но предоставляет читателям и критикам-интерпретаторам объяснить, «что такое обломовщина». В конце романа он осложняет решение этого вопроса лирическим изображением духовных богатств, обнаруживаемых человеком в условиях уходящего патриархального быта.
В «Обрыве» писатель пытается прийти к ясным и определенно сформулированным оценкам путей русского исторического прогресса, его опасностей и положительных перспектив. Если в «Обыкновенной истории» и «Обломове» четкая, прозрачная композиция сочетается с осложненной трактовкой поставленныхпроблем, то в «Обрыве» разорванности построения, которое определяется то одной, то другой центральной проблемой, сопутствует однозначность, окончательность принципиальных решений.
Композиция романа была осложнена разнообразием «вливавшихся» в него впечатлений, откликов на злободневные вопросы, наблюдений и типов, которые «размывали» основное русло повествования. Следует отметить, однако, что Гончаров не подпал под власть непосредственного потока творческого воображения.
Он «вывел» наружу, на уровень художественно осмысляемых жизненных явлений процесс собственного длительного вживания в творческий замысел и сделал его предметом литературного изображения.
Первоначальный замысел романа должен был быть сосредоточен вокруг проблемы художника и его места в жизни общества. Наряду с этим, очевидно, изображение «глубинной» русской жизни и наметившегося процесса ее обновления также предполагалось уже на раннем этапе работы над произведением. Оно было навеяно писателю посещением родных симбирских мест в 1849 г.
По первоначальному замыслу роман должен был именоваться «Художник» и центральным героем, вокруг которого формировалось действие, должен был служить Райский. Затем главный интерес романа сместился — и писатель намечал соответственно назвать его «Вера».
Обе темы — тема художника и тема духовных исканий современной девушки — были актуальны в 50-х гг., первая из них особенно занимала умы русских писателей в период мрачного семилетия, в годы реакции и правительственных гонений на всякую свободную мысль и на литературу в частности, вторая же привлекла к себе внимание в конце десятилетия, в обстановке явно определившегося общественного подъема.
Тургенев в романе «Накануне» сумел органически сочетать обе эти темы, включив тип художника (Шубина) в систему других современных типов и оценив его как второстепенный по отношению к типу общественного деятеля, демократа и революционера, более соответствующего потребностям общества, ждущего и жаждующего социальных перемен.
Гончаров разрабатывал тип своего художника в соответствии с представлениями кружка «Современника» начала 50-х гг., в котором и Тургенев, и Гончаров играли немаловажную роль. Образ художника — поэта, писателя, живописца — в их творчестве связан с проблемой положения дворянской интеллигенции, «лишнего человека», происходящего из дворянской среды, но противопоставляющего себя ей.
Как сохранить подобную личность, особенно страдающую от агрессии социальных стереотипов современного общества, как уберечь ее от разъедающего воздействия политической реакции, травли, как содействовать реализации собственных внутренних потенций, когда участие в любом серьезном деле невозможно без тяжелой, подчас непосильной борьбы? Эти вопросы волновали многих писателей в эпоху «мрачного семилетия».
И Тургенев, и Гончаров видели разрешение их в приобщении одаренных и образованных людей к профессиональной деятельности, в служении науке и искусству как общественной задаче. В разных аспектах этот же комплекс проблем интересовал и Некрасова, и Толстого, и многих других литераторов в начале 50-х гг.
В 1857 г. в повести «Ася» Тургенев поставил вопрос о дворянском дилетантизме и его губительном воздействии на творческие силы, однако уже здесь размышления об искусстве оказались оттесненными социально-психологической проблематикой.
В «Отцах и детях» Тургенев показал непопулярность идеи искусства как высшей формы деятельности в современном обществе и процесс перехода гегемонии в сферах теоретического мышления и практики научной деятельности к демократам, разночинцам. В 60-е гг., когда Гончаров работал над «Обрывом», тема художника не звучала актуально.
Ее новое возрождение исподволь началось с конца 70-х гг. как преодоление господствующих в среде интеллигенции взглядов и настроений, постепенно становившихся штампами. Против подобных штампов направлены очерк Г. Успенского «Выпрямила» и повесть Чехова «Дом с мезонином». Естественно поэтому перерастание в 60-х гг. замысла романа о художнике в повествование о драматизме поиска своего пути в современном «покачнувшемся» обществе (Вера) и об «обрыве», к которому приводят непроторенные пути в будущее.
Однако художник оставался в романе композиционным средоточием, стержнем, связующим и организующим повествование. При этом художник выступал в «Обрыве» Гончарова не как профессионал, а как художественная натура, преклоняющаяся перед красотой, эстет. Герой романа Райский свободно переходит от писания повестей к работе живописца-портретиста и от изобразительного искусства снова к попытке создать литературное произведение крупной формы — роман.
В стремлении выразить себя в искусстве Райский оказывается перед необходимостью соотнести содержание своей личности — свои идеалы и убеждения — с действительностью в ее разных проявлениях; так в романе возникают два плана повествования: герой и реальность, современная жизнь в ее устойчивых, традиционных проявлениях и динамике.
Характеризуя действительность, время, его потребности и идеи, Гончаров, как и в «Обыкновенной истории», противопоставляет Петербург и провинцию, но в «Обрыве» герой в отличие от Адуева познает жизнь не через попытку найти свою карьеру и фортуну, а через проникновение в мир красоты, через стремление разгадать в художественном образе личность женщин, которые, по его мнению, достойны стать предметом искусства.
Сам Гончаров считал, что герой «Обрыва» Райский — «сын Обломова», развитиетого же типа на новом историческом этапе, в момент пробуждения общества. Действительно, и Обломов в молодости мечтал о приобщении к искусству, о художественной деятельности.
Райский — свободный от каких-либо обязанностей и от труда ради существования, состоятельный помещик, по своей натуре человек творческий. Привычный к комфорту и не лишенный черт сибаритства, он вместе с тем не может жить без творческих занятий.
Свое поместье и наследственные драгоценности он готов передать бабушке и двоюродным сестрам — ни высший свет, ни роскошь, ни даже благополучная семейная жизнь не привлекают его. Однако сибаритское наслаждение искусством и жизнью у него постоянно превалирует над жизненным риском, кровной заинтересованностью в окружающем, с одной стороны, и над самоотверженным служением творчеству — с другой. Жизнь и искусство своевольно смешаны в его существовании.
Он влюбляется в объекты своего изображения, пытается «ради искусства» и красоты изменить характер человека, изображение которого хочет запечатлеть на полотне. От впечатлений жизни, волнений и разочарований любви, неприятных ощущений при виде страдающей женщины он «отделывается», превращая пережитое в сюжеты.
Таким образом, свободно переходя из практической сферы в искусство и обратно, он произвольно освобождает себя от нравственной ответственности за поступок (из действующею лица он вдруг становится наблюдателем) и от упорного, изнурительного труда, без которого невозможно создание подлинно художественных произведений.
Некоторая неопределенность развития сюжета романа находит свое обоснование в том, как трактуется в нем природа художественного творчества. Жизнь Райского с ее поворотами, с хаотичностью его исканий и произвольностью поступков, с капризами и заблуждениями избалованного барина-художника неторопливо развертывается перед глазами автора.
Писатель год за годом «наблюдает» героя, но герой, в свою очередь, живя, страдая и наслаждаясь, собирает материал для романа. Так Гончаров превращает свою длительную работу над романом в эстетический факт, в элемент структуры произведения.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Написанный в 1869 году роман «Обрыв» стал третьей частью трилогии, в которую входили 2 других известных произведения Гончарова – «Обломов» и «Обыкновенная история». «Обрыв» впервые был опубликован в журнале «Вестник Европы» в том же 1869 году. В 1870 году роман вышел отдельным изданием.
Главный герой романа Борис Павлович Райский живёт без определённой цели в жизни. Он считает, что искусство – его призвание. При этом Райский не может ответить самому себе на вопрос: каким именно видом искусства ему лучше всего заниматься. Главному герою интересна и музыка, и живопись, и поэзия. Однако ни на одном из выбранных поприщ Борису не удаётся достигнуть особенных успехов: у него быстро пропадает интерес к работе.
Решив отдохнуть от шумной петербургской жизни, Райский отправляется на лето в своё имение Малиновка, которым управляет Татьяна Марковна, дальняя родственница Бориса. Татьяна Марковна воспитывает двух внучатых племянниц, Веру и Марфеньку, рано оставшихся сиротами. Бабушка (так называют свою родственницу Борис и внучатые племянницы) добросовестно исполняет свои обязанности и хочет, чтобы Райский вернулся в имение навсегда и стал настоящим хозяином Малиновки. Но Борису не интересна деревенская жизнь, он хочет подарить имение своим кузинам. Райский увлекается Марфенькой, проводит с ней много времени и пытается приучить её к искусству.
В Малиновку возвращается Вера, гостившая некоторое время у своей подруги. Райского перестаёт интересовать провинциальная Марфенька. Теперь объектом его внимания становится старшая сестра. Борис следит за девушкой и узнаёт, что кузина влюблена в Марка Волохова, человека с сомнительной репутацией, состоящего под надзором полиции. Райский стал свидетелем любовного свидания Марка и Веры, во время которого девушка отдалась возлюбленному. Борис чувствует отвращение к своей кузине. Вера и сама кается в содеянном и тяжело заболевает.
Старые грехи
Узнав о том, что произошло с внучатой племянницей, бабушка впадает в отчаяние. Когда Вера приходит в себя после болезни, Татьяна Марковна рассказывает ей о том, что сама она в молодости тоже согрешила. Желая искупить свою вину, бабушка поклялась не выходить замуж и посвятить себя воспитанию сирот. Татьяна Марковна считает, что Вера наказана из-за её греха.
Райский решает уехать из деревни. Он отправляется в Европу. Борис уверен, что наконец-то нашёл своё призвание: он должен стать скульптором. Марфенька выходит замуж за молодого человека по имени Викентий, жившего в соседнем имении. Татьяна Марковна и Вера хотят уединиться, что вместе искупить свои грехи.
Борис Райский
Главный герой романа находится в постоянном поиске вдохновения. Райский берётся за написание стихов и картин, мечтает написать роман. Однако в силу своей слабохарактерности ни одно дело он не может довести до конца.
Женщины – основной источник вдохновения Райского. Живя в Петербурге, он ухаживает за молодой вдовой и своей дальней родственницей Софьей Беловодовой. Борис считает Софью холодной неприступной женщиной и ставит перед собой цель разжечь в ней страсть. Не добившись успеха, Райский едет в деревню, где проявляет интерес сначала к одной, затем к другой кузине. Но и здесь Борису ни у кого не удалось вызвать ответные чувства. Марфенька слишком далека от тех возвышенных материй, о которых ей постоянно говорит её кузен. Вера видит в Борисе оторванного от жизни мечтателя и предпочитает ему «реалиста» Марка.
В конце повествования Райский приходит к выводу о том, что всё-таки нашёл то, что искал, и уезжает из страны. Однако автор ясно даёт понять, что, возможно, уже в скором будущем Борис разочаруется в своём выборе.
Вера Васильевна
Старшая внучатая племянница Татьяны Марковны горда и независима. Вера очень скрытная, никого не посвящает в свои дела. Независимый страстный характер девушки толкает её в объятья Марка Волохова. Вера считает, что Марк – настоящий борец за идеалы простого народа. Она хочет стать его спутницей и разделить с ним его жизнь.
На деле оказывается, что Вера ошиблась в своём возлюбленном. Волохов не тот, за кого стремится себя выдать. Марк никому не приносит никакой пользы. Весь его нигилизм заключён в презрительном отношении к окружающим и ненависти к общественной морали. Раскаяние Веры настолько велико, что она, как и Татьяна Марковна, согласна посвятить всю свою жизнь искуплению греха.
Марфенька стала первой, кого увидел Борис, когда приехал в деревню. Сначала кузина очаровывает его своей простотой и естественностью. Однако очень скоро Райский убеждается в том, что Марфенька – весьма недалёкая и «приземлённая» девушка. Когда кузен рассказывает ей о дальних странах и спрашивает, не хотелось ли бы ей там побывать, Марфа Васильевна недоумевает: зачем ей это нужно? Марфенька считает себя частью имения, в котором живёт. Ей безразличны дальние страны, она вся погружена в хозяйственные заботы своего дома.
Марфенька набожна и послушна бабушке, чем очень гордится. Девушка утверждает, что даже замуж выйдет за того, кого для неё выберет Татьяна Марковна. Молодая кузина Райского – полная противоположность своей мятежной сестре. Марфа Васильевна умеет довольствоваться тем, что у неё есть.
Татьяна Марковна
Бабушка Татьяна Марковна является в романе воплощением консервативных устоев. Своих внучатых племянниц она воспитывает в соответствии с теми традициями, в которых была воспитана она сама. Татьяна Марковна – рачительная хозяйка, умеющая беречь не только своё, но и чужое имущество.
Однако за внешней строгостью и консервативностью скрывается совсем другая женщина. Татьяна Марковна стала жертвой моральных устоев, которые она ставит превыше собственных желаний. Не имея сил противостоять чувству, одновременно пытаясь соответствовать созданному для неё моральному идеалу, Татьяна Марковна не находит компромисс и наказывает себя сама.
Роман получил своё название неслучайно. Почти каждый герой произведения находит свой собственный обрыв, с которого срывается в пропасть.
Борис Райский, находящийся в поиске вдохновения, не обнаруживает его ни в одной встретившейся на его пути женщине: ни в холодной Софье, ни в глупой провинциальной Марфеньке, ни в мятежной «падшей» Вере. Райский продолжает свой поиск, который вряд ли когда-нибудь увенчается успехом.
Воплощающий в романе идеи нигилизма Марк Волохов не вызывает симпатий автора. Марк считает себя прогрессивным современным человеком и чтобы доказать это, становится нигилистом. Волохов, как и многие молодые люди второй половины XIX века, примкнул к модному течению, чтобы идти в ногу со временем. Однако бесполезное отрицание традиций не может создать нового. Марк в своей жизни не имеет ничего, кроме проблем с властями. Неслучайно латинское слово nihil означает «ничто».
Нашла свой обрыв и Вера, пытаясь связать свою судьбу с Волоховым. Яркий образ бунтаря и борца за лучшую жизнь обманул её. В результате, девушка получает одни угрызения совести. Единственное, что остаётся Вере, это повторить судьбу своей родственницы. Обрыв Татьяны Марковны, ошибка, сделанная ею в молодости, изменила всю её дальнейшую жизнь.
Есть в романе и те герои, которым удалось обойти обрыв. Эти люди просто плывут по течению, принимая жизнь и своё место в ней такими, какие они есть. Софья Беловодова сумела стать счастливой с нелюбимым мужем. Молодая вдова не сожалеет о смерти супруга, вспоминая лишь приятные моменты их совместной жизни. Марфеньку вполне устраивает доставшаяся ей судьба. Её душа не требует бунта. Давний друг Райского Леонтий Козлов не стремится к головокружительной карьере, довольствуясь должностью учителя и не слишком добродетельной женой.
Два господина сидели в небрежно убранной квартире в Петербурге, на одной из больших улиц. Одному было около тридцати пяти, а другому около сорока пяти лет.
Первый был Борис Павлович Райский, второй – Иван Иванович Аянов.
У Бориса Павловича была живая, чрезвычайно подвижная физиономия. С первого взгляда он казался моложе своих лет: большой белый лоб блистал свежестью, глаза менялись, то загорались мыслию, чувством, веселостью, то задумывались мечтательно, и тогда казались молодыми, почти юношескими. Иногда же смотрели они зрело, устало, скучно и обличали возраст своего хозяина. Около глаз собирались даже три легкие морщины, эти неизгладимые знаки времени и опыта. Гладкие черные волосы падали на затылок и на уши, а в висках серебрилось несколько белых волос. Щеки, так же как и лоб, около глаз и рта сохранили еще молодые цвета, но у висков и около подбородка цвет был изжелта-смугловатый.
Вообще легко можно было угадать по лицу ту пору жизни, когда совершилась уже борьба молодости со зрелостью, когда человек перешел на вторую половину жизни, когда каждый прожитой опыт, чувство, болезнь оставляют след. Только рот его сохранял, в неуловимой игре тонких губ и в улыбке, молодое, свежее, иногда почти детское выражение.
Райский одет был в домашнее серенькое пальто, сидел с ногами на диване.
Иван Иванович был, напротив, в черном фраке. Белые перчатки и шляпа лежали около него на столе. У него лицо отличалось спокойствием или скорее равнодушным ожиданием ко всему, что может около него происходить.
Смышленый взгляд, неглупые губы, смугло-желтоватый цвет лица, красиво подстриженные, с сильной проседью, волосы на голове и бакенбардах, умеренные движения, сдержанная речь и безукоризненный костюм – вот его наружный портрет.
На лице его можно было прочесть покойную уверенность в себе и понимание других, выглядывавшие из глаз. «Пожил человек, знает жизнь и людей», – скажет о нем наблюдатель, и если не отнесет его к разряду особенных, высших натур, то еще менее к разряду натур наивных.
Это был представитель большинства уроженцев универсального Петербурга и вместе то, что называют светским человеком. Он принадлежал Петербургу и свету, и его трудно было бы представить себе где-нибудь в другом городе, кроме Петербурга, и в другой сфере, кроме света, то есть известного высшего слоя петербургского населения, хотя у него есть и служба, и свои дела, но его чаще всего встречаешь в большей части гостиных, утром – с визитами, на обедах, на вечерах: на последних всегда за картами. Он – так себе: ни характер, ни бесхарактерность, ни знание, ни невежество, ни убеждение, ни скептицизм.
Незнание или отсутствие убеждения облечено у него в форму какого-то легкого, поверхностного всеотрицания: он относился ко всему небрежно, ни перед чем искренно не склоняясь, ничему глубоко не веря и ни к чему особенно не пристращаясь. Немного насмешлив, скептичен, равнодушен и ровен в сношениях со всеми, не даря никого постоянной и глубокой дружбой, но и не преследуя никого настойчивой враждой.
Он родился, учился, вырос и дожил до старости в Петербурге, не выезжая далее Лахты и Ораниенбаума с одной, Токсова и Средней Рогатки с другой стороны. От этого в нем отражались, как солнце в капле, весь петербургский мир, вся петербургская практичность, нравы, тон, природа, служба – эта вторая петербургская природа, и более ничего.
На всякую другую жизнь у него не было никакого взгляда, никаких понятий, кроме тех, какие дают свои и иностранные газеты. Петербургские страсти, петербургский взгляд, петербургский годовой обиход пороков и добродетелей, мыслей, дел, политики и даже, пожалуй, поэзии – вот где вращалась жизнь его, и он не порывался из этого круга, находя в нем полное до роскоши удовлетворение своей натуре.
Он равнодушно смотрел сорок лет сряду, как с каждой весной отплывали за границу битком набитые пароходы, уезжали внутрь России дилижансы, впоследствии вагоны, – как двигались толпы людей «с наивным настроением» дышать другим воздухом, освежаться, искать впечатлений и развлечений.
Никогда не чувствовал он подобной потребности, да и в других не признавал ее, а глядел на них, на этих других, покойно, равнодушно, с весьма приличным выражением в лице и взглядом, говорившим: «Пусть-де их себе, а я не поеду».
Он говорил просто, свободно переходя от предмета к предмету, всегда знал обо всем, что делается в мире, в свете и в городе; следил за подробностями войны, если была война, узнавал равнодушно о перемене английского или французского министерства, читал последнюю речь в парламенте и во французской палате депутатов, всегда знал о новой пиесе и о том, кого зарезали ночью на Выборгской стороне. Знал генеалогию, состояние дел и имений и скандалезную хронику каждого большого дома столицы; знал всякую минуту, что делается в администрации, о переменах, повышениях, наградах, – знал и сплетни городские: словом, знал хорошо свой мир.
Утро уходило у него на мыканье по свету, то есть по гостиным, отчасти на дела и службу, – вечер нередко он начинал спектаклем, а кончал всегда картами в Английском клубе или у знакомых, а знакомы ему были все.
В карты играл он без ошибки и имел репутацию приятного игрока, потому что был снисходителен к ошибкам других, никогда не сердился, а глядел на ошибку с таким же приличием, как на отличный ход. Потом он играл и по большой, и по маленькой, и с крупными игроками, и с капризными дамами.
Строевую службу он прошел хорошо, протерши лямку около пятнадцати лет в канцеляриях, в должностях исполнителя чужих проектов. Он тонко угадывал мысль начальника, разделял его взгляд на дело и ловко излагал на бумаге разные проекты. Менялся начальник, а с ним и взгляд, и проект: Аянов работал так же умно и ловко и с новым начальником, над новым проектом – и докладные записки его нравились всем министрам, при которых он служил.
Теперь он состоял при одном из них по особым поручениям. По утрам являлся к нему в кабинет, потом к жене его в гостиную и действительно исполнял некоторые ее поручения, а по вечерам в положенные дни непременно составлял партию, с кем попросят. У него был довольно крупный чин и оклад – и никакого дела.
Если позволено проникать в чужую душу, то в душе Ивана Ивановича не было никакого мрака, никаких тайн, ничего загадочного впереди, и сами макбетовские ведьмы затруднились бы обольстить его каким-нибудь более блестящим жребием или отнять у него тот, к которому он шествовал так сознательно и достойно. Повыситься из статских в действительные статские, а под конец, за долговременную и полезную службу и «неусыпные труды», как по службе, так и в картах, – в тайные советники, и бросить якорь в порте, в какой-нибудь нетленной комиссии или в комитете, с сохранением окладов, – а там, волнуйся себе человеческий океан, меняйся век, лети в пучину судьба народов, царств, – все пролетит мимо его, пока апоплексический или другой удар не остановит течение его жизни.
Аянов был женат, овдовел и имел двенадцати лет дочь, воспитывавшуюся на казенный счет в институте, а он, устроив свои делишки, вел покойную и беззаботную жизнь старого холостяка.
Одно только нарушало его спокойствие – это геморрой от сидячей жизни; в перспективе представлялось для него тревожное событие – прервать на время эту жизнь и побывать где-нибудь на водах. Так грозил ему доктор.
– Не пора ли одеваться: четверть пятого! – сказал Аянов.
– Да, пора, – отвечал Райский, очнувшись от задумчивости.
– О чем ты задумался? – спросил Аянов.
– О ком? – поправил Райский. – Да о ней все… о Софье…
– Опять! Ну! – заметил Аянов.
Райский стал одеваться.
– Ты не скучаешь, что я тебя туда таскаю? – спросил Райский.
– Нимало: не все равно играть, что там, что у Ивлевых? Оно, правда, совестно немного обыгрывать старух: Анна Васильевна бьет карты своего партнера сослепа, а Надежда Васильевна вслух говорит, с чего пойдет.
